Теория злоупотребления правом в российском законодательстве

Иллюстрацией другой позиции могут служить выводы А.М. Гуляева, который выступал против легализации шиканы, но признавал, что практике придется иногда заниматься разрешением подобных конфликтов. «На пути своего осуществления правомочие может не встретить никаких препятствий, и тогда мирным путем устанавливается то фактическое состояние, которое должно соответствовать юридическому основанию правомочия. Или наоборот, осуществление права встречает препятствие со стороны неправомерной или правомерной воли другого лица. Тогда возникает вопрос, чья воля должна уступить. Вопрос должен быть разрешен не лично физической силой, а авторитетом судебного решения» [14, c.156].

Были предприняты попытки изменить законодательное регулирование частного права, подготовлен проект Гражданского уложения, в котором содержались правила о недопустимости злоупотребления, сформулированные в соответствии с немецкой моделью.

В XX в. институт осуществления права, в том числе и ненадлежащего, не утратил своей важности, заметно обозначилась тенденция усиления значения пресечения злоупотребления как общеправового принципа. Она проявилась в том, что не только гражданско-правовые акты стали содержать подобные нормы, но и конституции.

На сегодняшний день общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом изложен в общем виде в ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Б.С. Эбзеев, комментируя ключевое положение, ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, в силу которого осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, он прямо подчеркивает его связь с доминирующим местом, которое в системе обязанностей граждан и всех других субъектов конституционных правоотношений занимает обязанность соблюдать Конституцию РФ и законы, проявляя при этом добросовестность и осмотрительность и не допуская злоупотребления правом [39, c.165].

Посредством доктринально-конституционного толкования может быть показана институциональная связь положения ч. 3 ст. 17 Конституции РФ с иными конституционными установлениями, включая положения ч. 3 ст. 55, в которой определены ценностные ориентиры соразмерного ограничения прав и свобод, осознанное пренебрежение которыми в легальном деянии позволяет говорить о признаках злоупотребления правом. Такими ценностями выступают основы конституционного строя России, нравственность, здоровье, законные интересы, оборона и безопасность государства. В этой связи следует подчеркнуть, что в Конституции РК прямо устанавливается недопустимость такого осуществления прав и свобод человека и гражданина, которое не только нарушало бы права и свободы других лиц, но и посягало бы на конституционный строй и общественную нравственность (п. 5 ст. 12). Далее (п. 1 ст. 39 Конституции РК) те же конституционные ценности конкретизированы в качестве критериев необходимо соразмерного ограничения основных прав и свобод наряду с ценностями общественного порядка и здоровья; кроме того, непосредственно в п. 2 той же статьи характеризуются как неконституционные любые действия, способные нарушить межнациональное согласие, что также, безотносительно к наличию признаков состава правонарушения, предполагает их оценку в качестве проявлений злоупотребления правом (например, правом на свободу слова). Установленные законодателем меры уголовной и административной ответственности только дополняют этот конкретизированный конституционный запрет. Непосредственно конституционные ограничения основных прав и свобод, как правило, подспудно определяют и признаки соответствующих злоупотреблений правом. Например, Конституция РФ не допускает экономическую деятельность, направленную на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ч. 2 ст. 34), а также владение, пользование и распоряжение землей и природными ресурсами, наносящую ущерб окружающей среде (ч. 2 ст. 36). Следует отметить, что сходные установления содержатся в п. 4 ст. 26 Конституции РК. Восходящее к немецкой конституционной доктрине положение об обязывающем характере собственности (п. 2 ст. 6 Конституции РК), также прямо соотносится с конституционным принципом недопустимости злоупотребления правом, необходимо конкретизируемыми пределами права собственности. Решающим образом конституционную конкретизацию актуальных и потенциальных составов злоупотреблений правом, ввиду недопустимости таковых, должны обеспечивать совместно юридическая наука и законодательная практика. Признаками злоупотреблений правом отмечены разнообразные и одновременно унифицируемые деяния, наблюдающиеся, по сути, во всех сферах правового регулирования российской конституционно-правовой системе.