Сущность правового института недопустимости злоупотребления правом

По обсуждаемой проблеме А.М. Гуляев писал: «На пути своего осуществления правомочие может не встретить никаких препятствий, и тогда мирным путем устанавливается то фактическое состояние, которое должно соответствовать юридическому основанию правомочия. Или, наоборот, осуществление права встречает препятствие со стороны неправомерной или правомерной воли другого лица. Тогда возникает вопрос, чья воля должна уступить. Вопрос должен быть разрешен не лично физической силой, а авторитетом судебного решения» [14, с.85].

Вопрос о пределах осуществления гражданских прав - это проблема борьбы со злоупотреблением гражданскими правами.

Констатируя процесс изменения доктрины, Рене Давид пишет: «Франция, несомненно, является страной, где исторически юристы были первыми соблазнены тезисами законодательного позитивизма, и естественно поэтому, что они также первыми от них освобождаются».

Такое освобождение от идеи законодательного позитивизма нашло свое яркое выражение в теории «общих принципов, не предусмотренных законом», руководствуясь которыми можно выносить решения, вовсе не основанные на законе.

Формулируя эту идею на материалах практики Верховного суда и Конституционного суда, Рене Давид пишет, что, по мнению последнего, конституционное право не ограничено текстом основного закона, а включает также некоторые общие принципы, которые законодатель не конкретизировал в позитивной норме; и что, с другой стороны, существует надпозитивное право, которое связывает даже учредительную власть законодателя [10, с.169]. Здесь мы видим тот же процесс практического и теоретического отступления даже от принципов буржуазной законности, призванный использовать все средства борьбы для удержания господства монополистического капитала, в том числе, как одно из таких средств, теорию злоупотребления правом.

Но, если во французской судебной практике, несмотря на отсутствие прямой законодательной регламентации, принцип недопустимости злоупотребления правом уже в конце XIX века применялся достаточно широко, то в дореволюционной России, соответственно и в Казахстане, наоборот, проникновение этого принципа в судебную практику характеризуется, во-первых, тем, что его использование на практике началось значительно позже, и, во-вторых, тем, что применение его отличается крайней нерешительностью прежде всего высших судебных инстанций.

В.П. Доманжо, отмечает, что, несмотря на более или менее устойчивый принципиальный взгляд кассационной практики, исходившей из того, что в законе нет правила, чтобы лицо, действовавшее по праву, законом ему предоставленному, могло подвергаться за деяние свое какой бы то ни было ответственности, уже в практике 70-х годов встречаются несколько случаев, когда при нарушении так называемых соседских прав Сенат допускал возмещение вреда по мотивам превышения законного права [10, с.179].

Сам же принцип ограничения пределов осуществления гражданских прав впервые получил свое четкое выражение лишь в одном из решений Сената 1902 г., в котором было записано: «Никто не свободен пользоваться своим правом так, чтобы лишать другого возможности пользоваться его правом. Положить точно определенную грань между свободой пользоваться своим правом и обязанностью уважать право соседа - теоретически нельзя; грань эта в каждом спорном случае должна быть определена судом». Мы видим здесь уже довольно четкое выражение идеи злоупотребления правом, причем с обязательным для нее буржуазным реквизитом - расширением судейского усмотрения при решении подобного рода вопросов.

Недооценка роли и значения принципа недопустимости злоупотребления правом в социалистическом обществе нашла свое выражение в работах М.М. Агаркова и С.И. Вильнянского, по мнению которых ст. 1 Гражданского кодекса CCCР 1922 г. была введена в гражданское законодательство исключительно в целях борьбы со злоупотреблением нэпом, была рассчитана на переходный период и потому естественно должна была в дальнейшем утратить свое значение [15, с.36]. В значительной мере такие взгляды были вызваны опасениями того, что закрепление в законе принципа недопустимости злоупотребления правом даст достаточно широкий простор для судейского усмотрения, что может привести на практике к нарушению основного принципа советского гражданского права - принципа социалистической законности, к незаконному ограничению прав социалистических организаций и граждан.